22 ........................................................................ Дарья Донцова полках обнаружил мешки с зернами кофе — жутко- го дефицита по голодным постсоветским годам. Степа робко спросил у продавщицы: — Сколько даете в одни руки? Полкило взве- сите? — Хоть все забирай, — махнула рукой абори- генка. — Только совсем плохой крупа, испорчен- ный. Нам с Большой земли впервые привезли. Что это такое, и не понять — не рис, не гречка, не пше- но. И, похоже, оно стухло. Наши брали, пытались суп варить, кашу делать, горько получается, даже с маслом в рот не лезет. Степан прибыл домой с двумя мешками перво- сортной арабики и с тех пор рассказывал эту исто- рию всем гостям, ставя джезву на огонь. — Ты хочешь поговорить о сортах кофе? — при- щурилась я. — Нет, конечно, — слегка обозлилась Мил- ка. — Слушай, случилась беда... Подруга, художественная натура, принялась рассказывать с присущей ей экспрессией. Милке свойственно гиперболизировать любую ситуацию: маленькая царапина у нее превращается в «развер- стую, кровавую рану»; головная боль, самая обыч- ная неприятность, — «режет пилой с огромными зубьями со страшной силой»; громкие голоса слегка подвыпивших соседей принимаются за «ужасаю- щий скандал с мордобоем и пальбой из ракетных установок». Милка не врет, она так воспринимает ситуацию, поэтому все исходящее из ее уст следует смело делить на два, а то и на три. — Есть такие мерзогадостные Велигжановы, — зачастила Мила, — Кирилл и Филипп, владельцы турбюро. Кирилл страстный коллекционер и по- стоянно затевает обмены с папой. Я его не знаю, но наслышана о нем. Так вот, Кирилл Велигжанов про-
Каникулы в Простофилино ......................................................................... 23 дал папе жутчайшую вещь! Ужасную! Опасную! От- вратительную! — Колчан с отравленными стрелами? — пред- положила я. — Хуже! — Засушенную человеческую голову? — Ой, фу! Нет, намного гаже! — Что тогда? — заинтересовалась я. На мой взгляд, маленькая, сморщенная, пугаю- ще натуральная голова, которую дядя Антон при- волок из Африки, наимерзейшее пополнение его коллекции. Когда ботаник продемонстрировал мне экспонат, я, забыв о приличиях, скачками понес- лась в туалет. Даже быстрый шепоток тети Ани: «Вилочка, не переживай, Антошу снова надули, го- ловенка ненастоящая, сувенир, умело изготовлен- ный для туристов. Я ее изучила — глаза пластмас- совые, а кожа совсем не человеческая» — не помог. Весь съеденный ужин оказался в унитазе, и я по- клялась никогда не входить в музей Каркина, пока там экспонируется сей непотребный сувенирчик. — Крокодил! — вытаращила глаза Милка. — Живой? — подпрыгнула я. — Нет! Дохлый! — Господи, зачем Антону труп? — Это не труп! — Аллигатор все же живой? — вновь подпрыг- нула я. — Сказала ведь, умерший. — Значит, труп. — Нет, — упорно твердила Милка. — Послушай, так не бывает, — решила я воз- звать к логике, которая есть у каждого, пусть даже в небольшом объеме у таких творческих натур как Милка. — Любое существо либо живо, либо отъе- хало в мир иной, среднего состояния не случается!
24 ........................................................................ Дарья Донцова — А кома? — азартно воскликнула Милка. — Вспомни Юрку! Я вздохнула. Последний муж Милы, тихий, без- обидный математик Юра, заболел гриппом и впал в бессознательное состояние. Юрий пролежал поч- ти три месяца, а затем умер. — Кома и есть среднее состояние, — вещала Милка, — ни туда, ни сюда, застрял между жизнью и смертью! Я вцепилась пальцами в край стола. — Хочешь сказать, что Антон купил для своей коллекции водное пресмыкающееся, пребывающее в коме? — Вилка, ты дура! — А какой еще вывод следует сделать из твоих слов? — обиделась я. — Папа приобрел чучело! — Так ведь оно не живое... — Дослушай до конца! — взвилась подруга. — Так говори же! Только четко, внятно, понят- но, — рассердилась я. — Сообщай лишь факты, а не свои домыслы. — Жизнь с Олегом наложила на тебя отпеча- ток, — не удержалась от замечания Милка, — рас- суждаешь, как следователь. Я встала и пошла к двери. — Эй, ты куда? — забеспокоилась подруга. — Извини, мне пора работать. — А как же я? — Отправляйся домой. — Но мне нужна помощь! — Увы, рукопись скоро сдавать. — Вот ты какая... — заныла Милка, — броса- ешь подругу в беде... — Сама виновата, говоришь глупости. Надо же, живое чучело!
|