22 ........................................................................
Дарья Донцова
полках обнаружил мешки с зернами кофе — жутко-
го дефицита по голодным постсоветским годам.
Степа робко спросил у продавщицы:
— Сколько даете в одни руки? Полкило взве-
сите?
— Хоть все забирай, — махнула рукой абори-
генка. — Только совсем плохой крупа, испорчен-
ный. Нам с Большой земли впервые привезли. Что
это такое, и не понять — не рис, не гречка, не пше-
но. И, похоже, оно стухло. Наши брали, пытались
суп варить, кашу делать, горько получается, даже с
маслом в рот не лезет.
Степан прибыл домой с двумя мешками перво-
сортной арабики и с тех пор рассказывал эту исто-
рию всем гостям, ставя джезву на огонь.
— Ты хочешь поговорить о сортах кофе? — при-
щурилась я.
— Нет, конечно, — слегка обозлилась Мил-
ка. — Слушай, случилась беда...
Подруга, художественная натура, принялась
рассказывать с присущей ей экспрессией. Милке
свойственно гиперболизировать любую ситуацию:
маленькая царапина у нее превращается в «развер-
стую, кровавую рану»; головная боль, самая обыч-
ная неприятность, — «режет пилой с огромными
зубьями со страшной силой»; громкие голоса слегка
подвыпивших соседей принимаются за «ужасаю-
щий скандал с мордобоем и пальбой из ракетных
установок». Милка не врет, она так воспринимает
ситуацию, поэтому все исходящее из ее уст следует
смело делить на два, а то и на три.
— Есть такие мерзогадостные Велигжановы, —
зачастила Мила, — Кирилл и Филипп, владельцы
турбюро. Кирилл страстный коллекционер и по-
стоянно затевает обмены с папой. Я его не знаю, но
наслышана о нем. Так вот, Кирилл Велигжанов про-
Каникулы в Простофилино
......................................................................... 23
дал папе жутчайшую вещь! Ужасную! Опасную! От-
вратительную!
— Колчан с отравленными стрелами? — пред-
положила я.
— Хуже!
— Засушенную человеческую голову?
— Ой, фу! Нет, намного гаже!
— Что тогда? — заинтересовалась я.
На мой взгляд, маленькая, сморщенная, пугаю-
ще натуральная голова, которую дядя Антон при-
волок из Африки, наимерзейшее пополнение его
коллекции. Когда ботаник продемонстрировал мне
экспонат, я, забыв о приличиях, скачками понес-
лась в туалет. Даже быстрый шепоток тети Ани:
«Вилочка, не переживай, Антошу снова надули, го-
ловенка ненастоящая, сувенир, умело изготовлен-
ный для туристов. Я ее изучила — глаза пластмас-
совые, а кожа совсем не человеческая» — не помог.
Весь съеденный ужин оказался в унитазе, и я по-
клялась никогда не входить в музей Каркина, пока
там экспонируется сей непотребный сувенирчик.
— Крокодил! — вытаращила глаза Милка.
— Живой? — подпрыгнула я.
— Нет! Дохлый!
— Господи, зачем Антону труп?
— Это не труп!
— Аллигатор все же живой? — вновь подпрыг-
нула я.
— Сказала ведь, умерший.
— Значит, труп.
— Нет, — упорно твердила Милка.
— Послушай, так не бывает, — решила я воз-
звать к логике, которая есть у каждого, пусть даже в
небольшом объеме у таких творческих натур как
Милка. — Любое существо либо живо, либо отъе-
хало в мир иной, среднего состояния не случается!
24 ........................................................................
Дарья Донцова
— А кома? — азартно воскликнула Милка. —
Вспомни Юрку!
Я вздохнула. Последний муж Милы, тихий, без-
обидный математик Юра, заболел гриппом и впал
в бессознательное состояние. Юрий пролежал поч-
ти три месяца, а затем умер.
— Кома и есть среднее состояние, — вещала
Милка, — ни туда, ни сюда, застрял между жизнью
и смертью!
Я вцепилась пальцами в край стола.
— Хочешь сказать, что Антон купил для своей
коллекции водное пресмыкающееся, пребывающее
в коме?
— Вилка, ты дура!
— А какой еще вывод следует сделать из твоих
слов? — обиделась я.
— Папа приобрел чучело!
— Так ведь оно не живое...
— Дослушай до конца! — взвилась подруга.
— Так говори же! Только четко, внятно, понят-
но, — рассердилась я. — Сообщай лишь факты, а
не свои домыслы.
— Жизнь с Олегом наложила на тебя отпеча-
ток, — не удержалась от замечания Милка, — рас-
суждаешь, как следователь.
Я встала и пошла к двери.
— Эй, ты куда? — забеспокоилась подруга.
— Извини, мне пора работать.
— А как же я?
— Отправляйся домой.
— Но мне нужна помощь!
— Увы, рукопись скоро сдавать.
— Вот ты какая... — заныла Милка, — броса-
ешь подругу в беде...
— Сама виновата, говоришь глупости. Надо
же, живое чучело!
|
